тут дохнут от цинги и голода, хотя мы обнажили неводы, но слева за бортом - тигровые, справа - большие белые. здесь, на отшибе времени и водной глади, где юркий юнга шваброй тик потёртый до седьмого пота гладит. и острый риф, манёвры круг него его же совершает злобный обитатель.
море - борьба, как на рисунках Антума. Атлантика прессует камбалу, а из романтики только девятый вал целует палубу. но мы-то холодны, как синева под килем: знаем, где сойдем с ума и сгинем, куда нас фатум кинет - в пасть адских гадин в бездне Марианских впадин на мили ниже ватерлиний.
не видеть суши годы. нет, здесь не суши-роллы - на утро сушит горло, ведь на ужин норма - бушель рома. я ублажён портовой шлюхой грубо, жестко, но преподнёс \"розу ветров\" лишь пышногрудой ростре.
в кораллах плоскохвост и аспид, а здесь армада тех сердец, кого обманывал купец, но нет пути к большой земле, где все искусственно - Панама и Суэц. когда умрем - мы воскреснем на острове Пасхи.