Тут ходят в чёрном, чтобы "пятна" скрыть, И вносят в моду, забывая бриться. Я будто возраст свой пытаюсь скрыть - давлю от пола по утрам пять по тридцать. Мир - к верх тормашкой, как у Базелица. И как не страшно, мне пора жениться, А в чьей постели не уснул бы, меня всё та же сниться. Окутан холодом, как стены ветром, Готовлюсь к меланхолии на смену депри, Пара глубоких где-то щемят в сердце, Ведь не зароешь их, как щели в тетрис. Как горькая иллюзия, я быть может люблю её, Но научился мысли на хуй слать, как только ловлю себя.. В мегаполисах нет время на это, Как в этом чёртовом году его Солнца на лето, Ждём Конец Света..
Привев (х2): И ты поймёшь однажды: В одну реку не входят дважды. Что было - было важно, Я отпустил самолёт бумажный.
Смысл жизни - жить, верно, но всё же, Мы среди тысяч ежедневно, не заметив прохожих, Спешим вечер провести за сигаретой в тиши, С надеждою на дне души, в пепельнице затушив. Ныряем в будни, видя выход в них, От выходных до выходных. Нам жаль улыбки, словно свиньям бисер, Да и кому, если единственное в мир окно - телевизор. Совесть, отчаянно стучась в подсознание, хочет сказать: В деньгах нет счастья. Я знаю где клад закопан, К нему карты лиловые. Если счастье мало, на радость кило бы мне. Лень кинет тапок об стенку, свет погаснет, Глоток с горла, на дне остатки, Уснет под Фрэнк Синатру, Хэнк Чинаски
Припев (х2): И ты поймёшь однажды: В одну реку не входят дважды. Что было - было важно, Я отпустил самолёт бумажный.
Мысли в сумерках, думки старика, Какой след, жил и умер как, и было ли кому стыдить и упрекать? Внутри страх гонит наружу злости, Он ждет старуху в гости. Внуки взрослые, дети стареют, Одиноких песни не греют. Скучный возраст, на тот свет бы скорее, Свежий воздух по листве вдоль аллеи. Им говорили: не найдут любовь стрелец с водолеем, Она рядом до сих пор, хоть и не тут. Тяжело, но воронье не гонит осень на юг. Каждую ночь он соберется в путь, Но проснется утром.. Без нее ему живется трудно.