эрик вспомнил всю жизнь в безудержной полноте - он из тех, у кого на жалость иммунитет, но нельзя без эмоций думать про гильотину в белоснежной, как лед, чуть теплой пластмассе стен. пальцы чарльза впились в запястье у рукава. перед чарльзом развернута мысленная канва, он стежок за стежком, со старанием, шьет картину и молчит. а потом срывается на слова: \"эрик, ты же и сам понимаешь, зачем мы здесь. раньше все было проще - ты жаждал закончить месть, я всего лишь хотел хоть раз обрести надежду. но потом ты исчез. поверь, я извелся весь, я пытался тебя найти - но что толку, ты закрывал свой рассудок в проверенные щиты, не искал ничего вдали, позади и между. если я бы узнал среди точек и запятых, что сломался, погиб, не смог удержать ножи, я клянусь, я бы плюнул на грани и рубежи, я искал бы тебя по всем городам и моргам - но я верил, что без меня ты всё так же жив. друг мой, нет, это вовсе не белая полоса. мне так трудно смотреть без грусти в твои глаза, потому что я был не в силах достичь нью-йорка, не сорвавшись и с болью не повернув назад. я не буду внушать всем, эрик, что я герой, потому что я смог проникнуться той игрой, и, в итоге, смотри - я стал безучастным монстром, из-за веской причины вернувшимся в прошлый строй. я устал колесить все страны и полюса, мертвецов находя по выданным адресам. я на грани, мой друг, и это совсем не просто... но зачем я - ты явно знаешь об этом сам.\" чарльз со вздохом сжимает в пальцах свои виски, только толку ни капли. в мыслях - снега, пески, пустота, но уже нет связи с чужим рассудком, и теперь вряд ли будет до гробовой доски. \"да, я знаю\" - и голос рвется сквозь тишину - \"я не редко бывал на грани, и шел ко дну, я терялся в часах, неделях, годах и сутках в безуспешной попытке вытравить белизну, и лишь раз в этой жизни, только единый раз, ты меня смог поднять на воздух из моря, чарльз, но уж лучше тонуть тогда, чем увидеть это - безысходность ошибок прожитого - сейчас.\" тишина погружает комнату в полый мрак, водружает над каждым красный кроваво флаг. ни один от другого больше не ждет ответа, потому что теперь нет разницы в \"друг\" и \"враг\". если эрик сейчас и мог бы увидеть их, истощенных стократ потерями на двоих, разобщенных друг с другом временем, болью, стрессом, раздробленных, израненных, но до сих пор живых, то не стал бы ломать эмоции, как стекло; потому что судьба сплела его в сто узлов, но один потерявший веру в себя профессор даже годы спустя понимает его без слов.