не поверишь, я никак не могу понять, как дышат в этом городе. кто-то написал, что винил оставил пластинку царапаться лицом, обвинил в том, что вскрытыми глазами до сих пор можно плакать и лакать. а когда ресницы текут из-под ватки век, можно говорить всем, что живешь. только бы не объяснять, почему я всегда говорю в нос, в рот и неправду. неужели не жили все эти песни, которым бы лучше молчать? обещаю себе простуду от поцелуев и взрослые руки на память, обещаю тебе не плакать. но что-то все равно льется, только там, внутри, где вмятины мятой памяти продают зиму на счет раз, два и четыре. такие долгие шрамы на деревьях. ночные sms - потребность в тепле, не более. а письма бросаются с пальцев на листы - это то же самое, как немножко падать из окна, чтобы хоть кто-то узнал, что девушка с синяками у синих глаз жила на восьмом. не поверишь, я никак не могу понять, почему в алфавите есть я, а ты нет. этот город так красиво смеется. вокруг рта опухший серый цвет и впадины. наверное, меня долго и грубо били о том, что вся любовь в мире - послешоковая. люди в автобусах слышат, как я думаю о тебе.