And I want... - DS (работа Снежного ирбиса и Доктора Пеплова)
У меня всегда есть время подумать над тем, что я считаю главным в жизни. Вообще-то, обычно я как-то не размышляю на такие темы, но когда танцуешь, в голову лезет всякая белиберда, особенно, если ты отрепетировал свой танец до последнего движения. Можно сказать, твое тело все знает за тебя, и тебе уже не важно, о чем думать.
Главное - не то, что ты говоришь, слышишь, пытаешься осмыслить или то, чем ты занимаешься. Главное - что ты создаешь, не важно, будь то картина, текст, мелодия, мимолетная мысль или короткое, незаметное глазу движение. Когда ты подаешься вперед, словно раздвигая толпу вокруг, сметая ее со своей дороги, снимая все дальним планом, ты будто начинаешь дышать под водой.
Мои движения ломанные, можно подумать, что скованные, но нет, я открыт, полностью. Бро делает лишь короткий знак рукой, что трек готов, и у меня доля секунды, чтобы осознать это и не запаниковать перед танцем. Только моим танцем. Что бы там ни говорили, я всегда буду стоять на своем, непреклонно следовать своим убеждениям. То, что ты создаешь, ты должен создать сам.
Опираться на других ровно то же самое, что стоять на шатком стуле с подпиленной ножкой. Одно твое неловкое движение - и ты летишь вниз, ломая что-то. Когда под тобой подкашиваются люди, это что-то ломается внутри тебя, раз за разом делая трещину все больше и больше. Трещины на сердце не закрываются. Они незаметной сеткой покрывают внешнюю оболочку купола, проникая в плоть, и тогда, когда ты отвлекаешься, что-то разрывается, пускает все твои старания на блядский британский флаг. Я родился в Хьюстоне, и мне абсолютно похуй на Британию.
Я двигаюсь ровно в такт музыке, потому что мои движения отточены до предела. Каждый момент, когда я замираю на долю мгновения, я помню корочкой своего мозга, хотя, отчасти, это меня бесит. Такие вещи лишают свободы, но если ты свободен лишь мнимо, у тебя куда меньше шансов сорваться вниз. Особенно, если ты забрался уже достаточно высоко, чтобы при падении не просто получить пару ссадин, а наверняка сломать шею. Больше всего я боюсь ошибки: всю жизнь занимаясь музыкой вдруг перейти на танцы было очень рисковым шагом. Да это и до сих пор рисково, потому что, ловя случайный взгляд из толпы, я теряюсь и забываю движение.
В мелодии пауза в полторы секунды.
И я падаю, чтобы, едва коснувшись пола, подняться вновь, выпрямить спину и продолжать танец, работая корпусом, чувствуя напряжение в каждой мышце, как электрический разряд, заставляющий меня возобновить такт, вернуться в течение музыки. Толпа замирает, когда я на секунду буквально зависаю, стоя на одной руке, закрывая глаза, отключая сознание, будто зависшая программа, и двигаюсь снова, переводя падение во взлет. Бро сейчас явно смотрит на меня с ободрительным удивлением: такого я не репетировал.
На каждое мое движение толпа реагирует, как листва на порывы ветра. Вряд ли у кого-то из них теперь язык повернется сказать, что я добился этого не сам. Все время, всю жизнь, каждую ее гребанную минуту находиться в тени брата было чертовски унизительно. Что бы я ни делал, каких высот бы не достигал, мне твердили, что я - ничто. Что он все делает за меня, а я - лишь украшение, милый младший братишка, для раскрутки. И если бы его не было, я бы не мог ничего. Абсолютно.
Если бы его не было, я бы и не жил вовсе, но это не значит, черт возьми, что я хуже! И когда я, поддавшись какому-то мимолетному порыву, делаю прыжок назад, перенося центр тяжести, так, как у меня ни разу не получалось, и вновь встаю на ноги, когда мир снова обретает четкость после головокружительного полета, едва касаясь земли...
Меня зовут Дэйв Страйдер. И я танцую, чтобы доказать всем, что могу жить.