в краях, где смешались прокуренный воздух и едкая соль, где дождь украшает стеклянные крыши и дует борей, в одной из квартир новомодных высоток рыдает ассоль, и где-то в туманностях местного бара теряется грэй. ассоль надоели дешевые сказки с обилием лжи, она научилась людей различать по фальшивости глаз. но жизнь всё бросает ее на лихие свои виражи, а ей не до шуток, а ей ну совсем не до шуток сейчас. ей хочется выть на луну, обнимать на разрыв небеса, и знать, что за тем поворотом и любят, и верят, и ждут, но где-то пропали герои из сказочных грез – паруса, быть может, виной тому шторм или просто неверный маршрут. но сильная девочка любит покрепче, глоток за глотком, рассеянно курит, так остро нуждаясь в душевном тепле, и дым улетает куда-то наверх и совсем далеко, а пепел растерянно падает к вечно холодной земле. тем временем грэй в темно-серой рубашке и с рюмкой в руке, где барная стойка и милая стайка убогих девчат, запоем трещит об огромной любви в дорогом кабаке, и девочки звонко смеются, флиртуют, и томно молчат. и будто бы грэй насовсем забывает, что только вчера смешная девчонка спала на его загорелом плече, и он улыбался, и быть к ней так близко был искренне рад, да только зачем это было, вдруг кто-нибудь знает, зачем? у грэя нарушен психический фон, плюс проблемы со сном, возможно, причина тому так банально проста: алкоголь. под утро является злой и небритый в оставленный дом, и нервно надеется, будто бы где-то за стенкой ассоль. но девочки нет, она вряд ли мираж, а скорее мечта, она так любила смеяться и злиться, но снова шутя, и эту прикрытую книгу ему не дано прочитать, ассоль остается не с ним в этой глупенькой сказке, хотя… в замученном городе ливни и звезды, и воздух ночной спешит по дорогам туда, где к полуночи грянет гроза. ассоль понимала, что сделалась с грэем чертовски ручной, ассоль понимала, что так по-хорошему дальше нельзя. и ночью мечтала о верных мирах, нарисованных им, о том, как вдвоем по земным тротуарам и вдаль облаков, ассоль понимала, что грэй никогда ведь не станет таким, не будет свой якорь бросать у далеких родных берегов. поэтому вряд ли им вместе уплыть навсегда суждено, но девочка плачет и верит в нелепые те чудеса, и смотрит в глухой горизонт сквозь пропахшее солью окно, и ждет, и по-прежнему ждет тех кровавых цветов паруса.