Мы жили в маленьком городе третьего Рейха, четвертого Генриха, в пятом доме на площади Банхофа, в тесных комнатах Руфа, построенных еще при Адольфе. Нам было по двадцать, мы жили на тридцать евро в неделю, тратив больше половины на вино, Мы ни разу, так и не сходили в кино, а ведь немцы те еще режиссеры. И я не помню ни одной ссоры, кроме той, когда кто-то сжег наш флаг. Мы смотрели Евро, пили пиво и я забыла, забил или нет тогда Погребняк, Но Кержаков не попал точно. А еще был Париж, Амстердам и Прага, русский Брюгге и Баден-Баден. И Довиль, где гольфисты в Hermes и Lauren сначала курили план, а потом дышали на ладан. Там пахло рыбой и коньяком, обгоревшими женщинами, но больше всего деньгами. Мы купались в Ла-Манше, друг за друга стояли стеной, А в Москву вернулись уже не нами.