Дорогой темной, нелюдимой, Лишь злыми духами хранимой, Где некий черный трон стоит, Где некий Идол, Ночь царит, До этих мест, в недавний миг, Из крайней Фуле я достиг, Из той страны, где вечно сны, где чар высоких постоянство, Вне Времени - и вне Пространства.
Бездонные долины, безбрежные потоки, Провалы и пещеры. Гигантские леса, Их сумрачные формы - как смутные намеки, Никто не различит их, на всем дрожит роса. Возвышенные горы, стремящиеся вечно Обрушиться, сквозь воздух, в моря без берегов, Течения морские, что жаждут бесконечно Взметнуться ввысь, к пожару горящих облаков. Озера, беспредельность просторов полноводных, Немая бесконечность пустынных мертвых вод, Затишье вод пустынных, безмолвных и холодных, Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод.
Близ озерных затонов, меж далей полноводных, Близ этих одиноких печальных мертвых вод, Близ этих вод пустынных, печальных и холодных, Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод, - Близ гор, - близ рек, что вьются, как водные аллеи, И ропщут еле слышно, журчат - журчат всегда, - Вблизи седого леса, - вблизи болот, где змеи, Где только змеи, жабы, да ржавая вода, - Вблизи прудков зловещих и темных ям с водою, Где притаились Ведьмы, что возлюбили мглу, - Вблизи всех мест проклятых, насыщенных бедою, О, в самом нечестивом и горестном углу, - Там путник, ужаснувшись, встречает пред собою Закутанные в саван видения теней, Встающие внезапно воздушною толпою, Воспоминанья бывших невозвратимых Дней. Все в белое одеты, они проходят мимо, И вздрогнут, и, вздохнувши, спешат к седым лесам, Виденья отошедших, что стали тенью дыма, И преданы, с рыданьем, Земле - и Небесам.
Для сердца, чьи страданья - столикая громада, Для духа, что печалью и мглою окружен, Здесь тихая обитель, - услада, - Эльдорадо, - Лишь здесь изнеможенный с собою примирен. Но путник, проходящий по этим дивным странам, Не может - и не смеет открыто видеть их, Их таинства навеки окутаны туманом, Они полу сокрыты от слабых глаз людских. Так хочет их Властитель, навеки возбранивший Приоткрывать ресницы и поднимать чело, И каждый дух печальный, в пределы их вступивший, Их может только видеть сквозь дымное стекло.
Дорогой темной, нелюдимой, Лишь злыми духами хранимой, Где некий черный трон стоит, Где некий Идол, Ночь царит, Из крайних мест, в недавний миг, Я дома своего достиг.