Белый потолок. Цвета свободы и одиночества. А так же слабости, паденья рук и воли. Так и не сбылись твои пророчества. Ночь. Цвета траура и боли. За оградой рёбер мёртвый город Несбывшихся мечтаний и близких мне людей, Тех, что рядом были в радости и в горе, И вдруг ушли, в период тяжких дней.
Ты в каждом сне, окне и переулке. Запретный плод становится вкусней. По мне, наверное, уже рыдает дурка. А ты сейчас, быть может, рядом с ней?
Ну да, прости. Прости... Опять забыла. «Мы типа друзья?»-спросил тогда меня. И рассказал мне всё. Скажи, она красива? Она в тебя хотя бы влюблена?
Типа друзья. Тупое словосочетание. Однако лучшего названья не придумали для нас. Типа друзья. И всякое признание Ты начинаешь с этой фразы. Каждый раз. Разрешенье спросишь у меня на откровение. Боишься, что я может разревусь... И я боюсь. В ответ услышишь соглашение. Послушаю, совет дам. Видишь? Я держусь. Держусь...Сорвусь я только дома, ночью, Сдерживая крики, закусив кулак. И рвать подушку буду в клочья С мыслями: «Какой ты всё-таки мудак!»
Она сидит в машине на моём сиденье? Но ты меня к себе всё крепче прижимаешь. Показываешь ей места, где было наше возрожденье... А мне ночами признаёшься, что скучаешь. Она целует губы, что до сих пор порой ласкают мою спину. Глядит в глаза твои зелёные, как море. Я каждый вечер возвращаюсь к Сплину И крепким чаем запиваю своё горе. Ты говоришь ей те слова, что в юный наш ноябрь Меня обезоружили фатально. Придумай для неё, пожалуйста, другие фразы, взгляды, Жесты, голос, запах и названья.
Я в комнате ночной, что с белым потолком. Под нашу музыку воспоминания топлю. Ты может с ней сейчас, а может избиваешь стену кулаком. Она ведь не полюбит так, как я люблю.