зарекался не писать таких песен, пошел второй месяц, хватило только на уход в трясину. эти люди меня бесят. я если мог бы, то писал через силу, но у них сейчас другой прикол, адские пляски и ловить отходнякми поутру. пустые комнаты звучат как приговор, и воздух в них на вкус горчит, как пистолет во рту. и жизнь не испортить гнилыми ингредиентами, я всё сжираю подчистую, просто чтобы добавить еще. у вас внутри неприкрытые прелести, бедами черпаю то, о чем ведают только в трипах среди трущоб. можно так и писать эти песни, высечь отребье, исчерпать очередной ремейк под бит. сегодня я убил лишний час времени, у нас с ним война, и он обязательно отомстит.
проще забыть свой безликий бред, столько строк о вечном, но не приблизился ни на шаг. как среди тыкв ни одной кареты, так у овощей на улицах возможно даже есть душа. нас учат быть милосердными и терпимыми, но человек просто плещет изобилием чада. среди пустых домов я видел Бога без грима и он молил о пощаде.
чтобы вы знали, все эти сны проекция сердца, эта сука святая, но в ней уже сидит бездна. я здесь забыл уже как важно быть кем-то, уплыл в вечность, и это состояние перманентно. в этой ненависти, руки вскинув, я упрекаю себя в бездействии времени. моя жизнь - переменная, значит я допустил ошибку в уравнении.
Это ненависть
взлетаю с небесной полосы в темную гладь, у этой лампы такой тусклый свет, что не видно и рук. все самолеты отказались пропадать, и ненавидят эту землю, и врезаются друг в друга.
взлетаю с небесной полосы в темную гладь, у этой лампы такой тусклый свет, что не видно и рук. и в коридорах, гонимый на звук, я прячу свою жизнь в футляр, чтоб случайно не проебать.