вынашивай идею произвола, ты все еще свободен в этой мысли. воспламеняюсь за три слова. угадай, какой мой образ жизни? какой твой самый изощренный способ слиться, когда смотрят пристально в душу? съебаться тут же. и я уже горю, если ты страдаешь от себя, то не ищи утешения в людях, горюй. комната - аквариум соленых вод, но я внезапно открываю окна. о нет, тебе никогда не смириться, о нет, тебе низачто не забыть. слабые ищут утешения в принципах, но правила и нормы им всем так мешают жить, правда? мы строим свой корабль в бухте под названием "куда же плыть надо", и уже пора сваливать, помнишь меня? мы вместе возводили сваи, но забудь об этом, они странные, они не с нами
я называл их всех океаном, мой омут больной пустоты, затем увидел море рядом, оно больше, чем ты.
вскрытые вены плевали дерьмом, в мире, где пряничный дом сомневается, что съедобен. твои истории меня так тронули умом, и вдруг задышит то, что часто топим. что в этих венах, кроме морской пены и корма для хлопающих ртами бедных и гордых? для утопающих в линкорах в собственных портах и висящих на украшениях собственных воротов. густая слизь из обузданной прорвы, в каждом из этих окон я вскрываю свое горло. сердце заставит нас медленно биться в истериках, я вновь пишу эти прозрачные письма из болеющей головы бездельника. стремимся туда, где лучше, увы, но здесь везде никак. вера в вечную любовь - мой парусный фрегат, земля близка, но было бы неплохо сначала найти себя.
я называл их всех океаном, мой омут больной пустоты, затем увидел море рядом, оно больше, чем ты.