Не склеив ласты, но прижав к груди покорно руки. Петля и крутое пике в калейдоскопе будней. Бомбы падают в убежища, пустую рухлядь. А крепкая ли люстра в этой старой кухне? Остаться? Бездушным помыслом в пустом пространстве, Подверженным затяжной стагнации. Этих красок не хватит, чтобы заполнить холст, Но правда же, так прекрасен этот мазок звёзд. Картины не расскажут о своих проблемах, И я пишу по свежему старый портрет тебя и скулю, Метаю, угол обзора смещаю к нулю. Закрой свой рот, не мешай мне, я ещё налью.
Это пойло такое же адское, как и сны. Я не помню, где каждый день переходит в костры. И мы тонем, в этой войне нам себя не спасти. Сладкий омут, эти картины - вот мой монастырь. В этих дырах глаза, я точно вижу всех этих людей, В этих окнах я сам свое тело кидаю в постели. В этих золотых храмах нам не дарят покоя, Бог, твои адепты тебя позорят.
и я снова лишенный разума мешаю снег, и, в метелях скитаясь, я примеряю на себя лицо. сегодня я уставший, жалкий человек, а завтра в своем сердце я найду скопление из нот.
огонь сожжет стены домов от произвола с небес, как Прометей, чью печень вороны склевали. о, эти скалы, я прикован к этим образам из детства и разделил свой разум поровну меж вами.
В последний раз сложить наши с тобой ладони, Выйти из гипногогичнского сна в начале истории. Я запер всех этих людей в своей тюрьме, С их стороны так глупо полагать что здесь они на троне.
Привыкаю к себе среди пустых зеркал. Я в эфемерном будущем не вижу роли. Во сне твой образ так мерцал, Но сейчас я намерен проснуться и ничего не запомнить
Остаться вехой во тьме. Жизнь достаётся так нехотя мне. Пустые рамы без смеха людей. Их в этой памяти нет, хоть убей.
Остаться вехой во тьме. Жизнь достаётся так нехотя мне. И я под светом огней Разделяю свой мир по кусочкам на тех, кто родней.