Кровь обжигает изнутри, и кожу плавит снова Не царапай раны, я сам вижу, что не повезло нам Бежать туда, куда и все, пиздец, оно мне надо? Режет уши ваша лесть, спасибо, но я помню правду И я нашел себя в руинах успехов. Все ваши чувства так правдивы, но полюбят посмертно (ха) Полюби меня за горькую правду Я за неё в 15 лет, первый раз кровью захаркал Я не ебу, кто ты такой, не вижу, что ты там делал И не учи меня, я сам себе заштопаю тело Назови меня счастливым, но расставив кавычки И тут моё лицо в твоих глазах и станет обычным Если я покажу себя, все отвернутся надолго Вы все честны, но на спине у меня рвутся футболки Мы не друзья, иди ты нахуй, это бред, а не братство Улыбнись и подтверди, что ты не предал ни разу
В себе искать проблемы, научила улица раньше Я их не вижу, ведь они как юлы, крутятся дальше Я не ебаный клоун, я не вырос дома у компа Я жил как я хотел, поэтому подохнуть недолго В ссоре со всеми, блять, все эти скандалы и сплетни Я лез вперед, надеясь, что меня, салагу, заметят На шее груз моей судьбы, я потерплю еще, мама Я знаю, не смогу держать тебя, воюющей с правдой Смысл не в бегстве, но я вырываюсь, лезу из кожи И моя жизнь актера, тут больше на пьесу похожа Мой креатив и мой талант, твоё развалится разом Тебе дешевое пиво, мне ананасы в шампанском И мою жизнь поддерживает только ярость и злоба Дыру в спокойствии я закрываю вялым заслоном Мы рождены людьми, а значит не узнаем покоя Мы все участники , своего неустанного боя
В который раз я потеряю всё, и снова построю. Может, я этим доволен, может другими не понят И похуй, я не учил себя прощать далбаёбов Мрачный характер от отца, это печально немного Простишь ли меня за грехи, я до сих пор не уверен А прятать счастье друг от друга мы сегодня умеем Согласен, наверное трудно полюбить меня, мама И тут все так очевидно, даже креститься не надо. И что ты видишь у меня в глазах? Меня пугают мысли, я им умирать сказал Моё сердечко с кулачок, это обитель злобы Запомни это, и попробуй, мам обидеть снова Кажется, я не успеваю, ведь уходит время Сжимает горло, только вряд ли нас заботит это И я хотел, чтобы всё это было просто сказкой Но черное белое теперь нам служит броской краской