Так цепь коротка, да и кольца туги. Так винтик хромает на обе ноги!
Сегодня болеет, сегодня простужен, Знобит целый день и гудит голова — Нормалью к дороге стоячая лужа, Нет четкого контура у существа,
Нет внутренней воли и внешнего шика, Зато очень много долгов и обид, Зато руки скованы с жалобной книгой И ручка остра, и работа кипит.
Походка размыта, как виттовы пляски, Внутри — в голове — нескончаемый стон. Прикован к своей инвалидной коляске Подрезанных крыльев адепт Джонатан Ливингстон.
Так цепь коротка, да и кольца туги. Так винтик хромает на обе ноги!
Ничуть не враждебный, совсем несудимый, Сложил единицы — одно к одному. Его бухгалтерия непобедима, Поскольку ее не понять никому.
С особым цинизмом, с неистовым смаком Звонарь упивается ролью писца — С рожденья до смерти марает бумагу, Он пишет, и пишет, и нету конца.
Написана чушь, но зато четкий почерк. Написана чушь, но зато хоть рукой. В нем ждет пересадки просаженных почек Слегка поседевший, но бодрый Сцевола-герой.