Оглобля, пора в гроб бля, Мой храм проклят, я уже не тот отцовский плут, Для дам - рохля, пару заповедей как бойцовский клуб, А ты у мамы пиздишь из кармана, тихим сапом медник, Таких друзей я в душу не пускаю - заповедник, Разукрасили палитру, установили мольберт боком, Выпили по литру и уста набили в мольбе к Богу, Но в вашем храме его нет, он на листе, В душе у вас проходит лишь анализ тех, кого убьете, В вашем храме, как в природе - после ветра гром, Это правильно, но вроде молитвы в такт, как метроном, Твое время идет, ты его прожигаешь по скупости, Это разъедает твою душу, зря ты снова тоску пустил, Вам невдомек, то что жизнь не предсказуема, как детектив, Где нам далек и чужд путь честности и соблюдения директив, И ваше поколение даунов, храм осквернило, Душа недевственна, сегодня в ней опять драмма свербила,
динамит:
Я мог, но не стал. Книги листал. Пел снегирь, но устал. Сердце – железа кусок – Тони Старк. Встал на одну из сотни троп, Но в конце пути я бежать перестал. Разве я сноб был? Я все же смог бы Пройти путь до конца, но в голове: "Побольше снов бы" А я, как зомби, не сплю и все мыслями брежу Выстроить прежнюю жизнь и быстро умыться от бреда. Пали листья с деревьев, лысые зимние ветки Покрывались снегом белым, душу нагрело поэту. Поэтому я на колени пал перед природой. Злое время года наградило всех внутренней ленью. Было утро и день был, а ночь накрыла тенью Все, что так старательно весь день заметало метелью. Она по касательной прошлась, не оставив ни раны, Заметала улицы, районы, дворы и кварталы. Знать бы поздно ли, рано, я суть понял? Но правда то, что эта музыка и я – это в сумесе – драма. Эта грустная травма со мной останется. Напрасно пытался избавиться. Ладно, мой друг, пора мне.