в кармане соточка помятая в зубах жвачка с мятой дыхание становится приятным но совесть у меня запятнана я кинул всех ребят и не пойду уж на попятную не мы такие, жизнь такая как элементы маргинальные на киевском вокзале говорят с опухшей рожею блаженны алкоголики как пилигримы как перехожие калики в борьбе с душевной коликой и в поисках святого шкалика духовной жаждою томимы а я томим стремлением смыть совесть в туалете привокзальной забегаловки там где испуганный студентик сливал пакетик с гадостью где школьница в истерике смывала тестик на беременность не зная чьё же носит семя где пахнет аммиачным духом времени
душой я крепок будто кремень как писатель хемингвей но зазвонил уж колокол и дважды петухи пропели сомнения посеяны раскручивается пропеллер городского молоха не отрекаются любя дающее блаженство зелье бытия и от тюрьмы и от сумы по темени лохам вновь молотом судьбы раскраивает лбы и фонтанируют по сторонам надежды и стремления растёт адреналин дрожат колени ведь мои ноги слеплены из глины как и у колосса, что придумал гений с сияющей вершины он на головы людишек мечет мраморные колья а король-то голый - кричит беспечный хам заканчивайте представление не респектуйте старикам что напридумывали басен чтобы прикрыть свой стыд и срам к авторитетам пиетет опасен
в верховный храм не долетает из содома шум и гам на вывеске блистает надпись райский сад и охраняет платиновый аспид сверкающий фасад два изумруда как глаза иуды смотрят в душу аккурат оставь мораль и предрассудки всяк входящий в этот зиккурат пускай немного жутко но этот страх бодрящий праздника настоящий вкус всегда дым свёрнутой из тысячной купюры самокрутки стёртые культуры, выжженные города вот как известно для богов еда вот что нужно их бездонным глоткам пускай слепые и бездомные ютятся в одной лодке пускай больные и голодные рассеянно перебирают чётки а я гермесовой походкой войду в святое логово и закипит и испарится прочь из кубков хенесси и ягермейстер у меня к богам свой разговор я думаю что он им будет интересен