Молитвы на острие бездны, словно воспоминание теплоты на опрокинутом лице, серые кружева паспортных данных, как бесполезные попытки определиться, незапланированные тупики темных лабиринтов, потухшего сознания засаленный фитилек, а путеводные нити отменены безбожной свободой, но упрямая лоза всё вьётся ввысь. Время Виноградника- осени янтарь стол, накрытый праздником во всю землю, сердце под ударами несомненно, и в Со-Частии небесном радость навсегда. Мороза жар обрежут серые ножницы, что твой мороз колючий перед лютым ужасом- многоэтажным серым туловищем, много кругов у его внутренностей, стены не заляпаются темные,окна не застыдятся тусклые, что может сравниться с адом плановым, с телом плавленным под упругой капельницей, и конвейер работает- поставщик город, круги сменяются всё выше, выше, выше, мокрый узел, тугие тиски...и наружу, а дальше- вечно, но упрямая лоза всё вьётся ввысь. Время Виноградника- осени янтарь стол, накрытый праздником во всю землю, сердце под ударами несомненно, и в Со-Частии небесном радость навсегда. Радость моя, пух да перья по асфальту разбросаны, закончился песок в водных часах послевоенных, глаз открытых в осажденном городе всё бездоннее пропасти, всё более скользкая земля времени - не за что зацепиться. А что осень- цыплята посчитаны, да в супе сварены, кости, деньги, счета, в горле ссадины, а двери закрыты, мир мирует, дела делаются, ну где же Ты?! Где же Ты!? Где же Ты!? Где же!? А упрямая лоза всё ещё жива Время Виноградника- осени янтарь стол, накрытый праздником во всю землю, сердце под ударами несомненно, и в Со-Частии небесном радость навсегда !