Вращается солнышко над водой — мерцающий инь и ян. Однажды Земля была молодой, моложе, чем ты и я. Был космос ее, как перина, бел, и цепь облаков бела, Расшита кометами колыбель для дочки своей была.
И так, говорят, был прекрасен свет, текучий, как будто ртуть, Что тени огромных других планет пришли на нее взглянуть. Сгрудились, касаясь ее морей, прозрачной земной коры, И те, что постарше и помудрей, оставили ей дары.
«Лететь тебе долго, — сказал один, — сквозь время и небеса. Быть домом для тех, у кого в груди сражения и весна. Средь вечного холода быть одним июнем и маяком, Вязать, как созвездия, нити-дни над млечной своей рекой».
«Будь равной, — подумав, сказал второй, — для нищих и королей. Пусть каждый, кто просит, отыщет роль, и вектор, и параллель. Пусть каждое слово имеет мощь, и каждая песня — звук». (И голос планеты, густая ночь, мерцал, как по волшебству.)
Но спутники-сказки скрипят пером, вращаясь, меняют ось. Из тех, кто пришел из других миров, был третий, незваный гость «Тебе, — прошептал он, — дитя мое, мой лучший, особый дар: Пусть в каждом из светлых твоих краев свивает гнездо беда.
И так же, как воздух мой ядовит, как лава течет во мне, В тебе будет место и нелюбви, и горечи, и войне. И будут сбиваться в клубок пути, и время тонуть во льдах, Да так, чтоб ничто не предотвратить, ничто не предугадать». Ты знаешь, что дальше, не прячь лицо — легенды везде одни.
Остался последний из мудрецов, кто слова не проронил. И голос раскинулся, как звезда, спокоен и невесом: «Пусть будет ничто не предугадать, Но пусть будет так Во всем».
*** Вот мир на закате уходит в синь, как издавна повелось. Проклятье работает как часы — калечит, разводит врозь, Мы плачем, пугаемся непогод, бросаемся наобум,
И так же случайно — за годом год — встречаем свою судьбу.
Над заспанным летом встает заря, дороги плетет из карт. Мы взяли билет на соседний ряд, мы сели в один плацкарт. Мы были врагами — не зли, не тронь! А нынче — спина к спине.
Вот кто-то случайно зашел в метро, и кто-то остолбенел. Вот так — незнакомец найдет слова, и горе отступит в тень. Вот так — был один, оказалось — два, от холода к теплоте. Вот тонет корабль, волна гремит, но кто-то хватает снасть. Вращается старый, безумный мир и где-то находит нас.
Однажды Земля была молода, моложе, чем я и ты.
Кометой по миру летит беда — и те, кто сильней беды.