Все эти запахи с ума сведут. И на двоих один ли всё-таки с тобой у нас недуг? Пусть на свету огонь не нужен, Но я всё же разведу. Пока наши глаза Враз не угасли тут.
Хоть не хватает места, но. "Весьма неплохо" мне с тобой. И пусть начало не с того, Когда и чай-то листовой, Когда и сам-то нездоров... Из головы всё резко вон: Обрывки текста вместо нот. Между кроватью и столом.
Клею всё то, что собрал. Смотреть так тошно со дна. Ступить тут можно за грань, Всю эту ложь разобрав. Когда мы сутками близки. И вот я в ступоре – рискни Затеять с путами блицкриг. Мы что-то спутали – miss click.
И вот я рядом. Шею накрени. К чёрту форпосты и заставы: Ты в душе и напрямик Всё проломила. Как коррозия – на контакт с боем. Но тех эмоций всё равно этот бардак стоил.
Зачем-то появилась ты – До сих пор фактом поражён. И сразу ярким стало шоу. С тобой мне как-то хорошо. А "нас" бы поделить на части. Но не делим. И я сильно сомневаюсь, Что всё это счастье на неделю.
ч2 В чужих глазах морей не ищем, вот и тонем в лужах... Хотя по сути понимаю, что никто не нужен. Лучше бы был одним из всех этих паяцев в клубах... Но в голове всё чаще фраза, что бояться – глупо.
Все так шарахаются, даже стороной обходят... Тут будто "Матрица" – я снова с головою в коде. Глаза прохожих закатились в небо – облака там... И Солнца нет. Его тепло разбилось о блокаду.
О блокаду сердца. Задохнулся миокард. Не спасёт ни алкоголь ритм пульса, ни "Ока". И не выручит уже, что кого-то обнимаю... Ведь поддержка почему-то всю дорогу огневая.
И на грабли наступаю точно также – всю дорогу. И порою ощущенье, будто не отсюда родом... И порою ощущение, будто запретили жить. Но зачем-то сердце всему вопреки бежит.
На очень многое смотрю уже иначе... Порядок в голове: взрослеть я неужели начал? Всё чаще кажется, что не туда повёрнут... Родился, чтобы стать живым – Значит родился мёртвым.
Я не писал давно так. Но если честно – Самому осточертели эти трипы в небеса до рвоты. И если ждали проторенессанса – вот он. Хоть ближе Иисуса мне Груз Виселицы – Вотан.
Чем постоянные, все редкие видней. Очередной мой цирковой, но всё же дохлый номер: Ведь так хочу без табуретки и в петле. И думать, что во всех несчастьях только Бог виновен. И если есть – увидимся мы позже с ним. Уже без полумер – на сто процентов значит мёртвый. Хоть из семи грехов избавился я от шести... Но самый главный грех – не первый вовсе, а четвёртый.