Это слёзы иронии над октябрьской грязью присыпанной снегом, Здесь все мертвы уже давно и живых здесь также давно нету. Лишь только пролетают вороны и воронье эхо, Как черный самолет в ночном небе над белым гетто.
На уме только несколько слов, как если бы слова отбрасывали тени. У всех у них один характер повешения, кремирования и погребения, Мумифицирования, обрезания, самосожжения - Всё это слова бездействия, а действиям требуется омовение.
Это музыка для тех кто спит. Я пою ебучую хуйню и мой ебальник разбит. Эта музыка - членение трупного тела на лоскутки. Это музыка сочного опарыша, грызущего вороньи мозги.
Здесь мы построим дурдом, там мы построим суд, Нескольких человек на моих глазах казнили, Казнили за то, что они всякую хуйню несут. Возможно, я даже был с ними…
С надеждой на то, что меня как поэта простят, За то что я создам какой-нибудь красивый литературный образ: Хрустального лебедя на замерзшем озере посередине января, Балерины, застывшей в прыжке на планету Земля из открытого космоса.
Но я не такой, знаете ли, я буду лучше дрочить, Буду грызть пальцы и давить прыщи - Лучшего за слоем вековой пыли и дорожной карты морщин, Скверного характера, дешевой шлюхи грязных фантазий во мне не ищи.
Буду ковыряться в кишках мертвых свиней, Находя в них и сжирая одно за одним яйца остриц. Даже не говори мне ничего о ебаном говне. Такое ебаное говно как у меня тебе даже не снилось.
Я видел вас так, как будто видел вас голыми и ебущимися, Пускающими слюни и разлагающимися, Вас, притворяющихся не курящими и не пьющими, Вас, просто блядь как грех на душу притворяющихся.
Мой дом - это механизм таиландской цепной пилы, Надвое разрезающим украшенного священным лотосом слона. Это сделано не моими руками, мы невинны, невиновны, это не мы, Это попытка в словах найти слова…
Или тень, отбрасываемую чьим-то чувством или эмоцией, Или непорочное зачатие в бассейне со спермой, Бог спускается на землю широкой поступью, Но нам не нужен бог, у нас есть человек покрытый опухолями, синяками, экземами.
Понять себя это как поймать улыбку в проезжающем поезде, На автостраде обратить внимание на хлебную крошку, От самоосознания себя как божьей коровки в сердце розы, Люди представляют себя шпалами поверх рельс, наслаждаясь холодной рельсовой дрожью.
Но у меня всё заебись, как ржавым ножом по асбестовой пыли, Я веду хуем по этой ебучей жизни, Я хочу чтобы меня не вспоминали, а просто нахуй забыли. Я умчусь в туман и рассвет на своей ламборджини там раскрошившись…