В то время, когда голос Какао был совсем не надсаженным, она уже путала фантазии с реальностью. Касаемо чувств, нервная и жадная, но падкая пассия, касаемо случайных связей. Она любила озера и секс в челноках. В чулках стоя на обочинах, стопила. Одна машина в час, немного, а жаль, и снова, уязвлённая, топала на озеро. В пути она часто вспоминала. Время назад. Родительский домик на сваях. А ещё раньше: картинки, гараж - тут малышка одна под ганжей прыгала под грандж. В городе подруг особенно не было. Все бледные, как английские манекенщицы. Когда невесело, она грелась под пледом, кушала конфеты с белым хлебом. Загнаться, потом бегать по барам. Там дальше: парень в лёгкой кислотной рубашке. "Здравствуй, мама, что на завтрак?" Состояние "снос башни", он входил в неё, как ненормальный. Сквозь полуопущенные томные веки дождь бьёт по глазам редкой каплей. В челноке, вдалеке от берега, после секса накатывались нежность и ласка.
Тонкие, светлые лодыжки в ботинках. Нервная курит бесконечные мысли. "не звони мне, глупый, я разрешаю тебе думать, что ты влюбился в суку. Пишу дневники, живу мечтами - хуй с ним. Боюсь простуды, сегодня утром обещали снег. Для меня это важнее, чем твоя тупость. Я пишу стихи, рисуя пальцем на стекле." Всё чаще нервная закрывалась в гараже. Дома только бывала, что б приготовить поесть. На улице падал медленный снег. Медленный бег от себя к себе. Я не скажу, что она шизофреничка, просто никогда не говорила личное кому б это ни было. Не путала лица, не выдохлась. Милая в обнажённых хрупких плечах. Нервная живопись - нервной кистью писала китчи на картины Ричарда Уилсона. Выходила, стопила, ехала к родителям. "Смотри, мам, как я ловко прыгаю с вышки!" Озеро дышит, озеро знает, как я в челноках изменяла ему с парнями. "Нет, всё это неправда, точно, ночью ко мне пришло сознание. утром обещали солнце!"