Вот вот осень, улица оденет желтоватый шарфик, Географические пределы пославши нафиг. И снова бочка из печали в гости покатит, Скрепкой зажав меня как обычно в засаде. И глаза пешеходов тусклее станут фланкировать, Нахлёстывая обиду к тому же сортирную. В миомном виде время экстраполирует, Баскетбольным мячом лететь в корзину. Но я уже не хочу ни как апеллировать, По привычному староречью буду вальсировать. И река как в цуговой упряжке лавирует, Удаляя секунды так же массировано. И они рвутся совсем как тряпичные, Передавая другим свои дела обычные. И люди боронируют пространство личное, Ссадинами покрывая городскеое личико. Обступая лужи как в песне неказисто, Как чернилами нарисовали эти листья. Глянцевым оттенком тротуар звездится, Я бы назвал это роскошным как полёт птицы. И деревья сейчас стоят как оторопелые, Заболоченное тучами небо ещё недавно горело. Лапидарные знаки что всегда здесь висели, Уже почти неделю как все обрусели. Но на душе тут далеко не бахвальства, Я в отстойных кроссах пойду где-то шататся. По местам истощённой красоты сызмальства, Теперьт уже не так смотрю, не нахальство. Моя ветровка выглядит как поплавок, Рядом водители гондольеры двужктся в приток. И так же тревожно колыхает лужи ветерок, А этнос облаков покажет насколько мир широк. Я услышу снова это всё эхом кессоным, Неколибимой остротой и такой бессоннной. Снова открою окно в целях вентилляционных, Неспешно запахи улицы войдут в диопазон. Это всё самостоятельно в жизнь вклинится, По экземпляру на каждого она надвинется. Как обноски времени в небытие ринутся, Так пейзажи ощетинятся, сломанное починится. Так же продолжая грязь утаптывать, Позже снег всё побережье будет упрятывать. Также чопорно дожитье станет пыль укладывать, На книжные стеллажи следы настряпывать. Я привык на это уже совсем не реагировать, Ампулу уныния успел проанализировать. И так церемонно клендарь градуировать, Косолапыми движениями шагая по этому миру. Особо ничего так и не напрашивается, Однократно строка на бумагу набрасывается. Подражая предедущей рифма завязывается, Как людской толкотнёй всё оказывается.