Дурацкий сон, как кистенём,
Избил нещадно.
Невнятно выглядел я в нём
И неприглядно.
Во сне я лгал и предавал,
И льстил легко я…
А я и не подозревал
В себе такое!
Ещё — сжимал я кулаки
И бил с натугой, —
Но мягкой кистию руки,
А не упругой…
Тускнело сновиденье, но
Опять являлось:
Смыкал я веки — и оно
Возобновлялось!
…Я не шагал, а семенил
На ровном брусе, —
Ни разу ногу не сменил —
Труси́л и тру́сил.
Я перед сильным — лебези́л,
Пред злобным — гнулся.
И сам себе я мерзок был —
Но не проснулся.
Да это бред — я свой же стон
Слыхал сквозь дрёму!
Но — это мне приснился сон,
А не другому.
Очнулся я — и разобрал
Обрывок стона.
И с болью веки разодрал —
Но облегчённо.
И сон повис на потолке
И распластался»
Сон в руку ли? И вот в руке
Вопрос остался.
Я вымыл руки — он в спине
Холодной дрожью!
Что было правдою во сне,
Что было ложью?
Коль этот сон — виденье мне, —
Ещё везенье.
Но если было мне во сне
Ясновиде́нье?!
Сон — отраженье мыслей дня?
Нет, быть не может!
Но вспомню — и всего меня
Перекорёжит.
А после скажут: «Он вполне
Всё знал и ведал!..» —
Мне будет мерзко, как во сне,
В котором пре́дал.
А вдруг — в костёр?! И нет во мне
Шагнуть к костру сил, —
Мне будет стыдно, как во сне,
В котором струсил.
Но скажут мне: «Пой в унисон —
Жми, что есть духу!..» —
И я пойму: вот это сон,
Который в руку!
<осень 1971>
Tina Russian еще тексты
Оценка текста
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1