Он не любил рассказывать как было И на показ себя не выставлял. Не помню - по причине иль в порыве, Однажды лишь, но вот что рассказал...
…Рассвет в дыму. Обугленное поле. И тишина. Тела вокруг… Тела… Земля, побагровевшая от крови, Вдруг от себя меня оторвала.
Куда меня? Не уж-то, вновь, на небо? В который раз «костлявая» за мной? «Трымайсь, браток! Всэ будэ так, як трэба!» - Вдруг слышу хриплый голос над собой.
Семнадцать, в миг, осколочных ранений… Спина, что фарш… Но как вердикт: «Живи! - И врач вздохнув, без всяких объяснений, Подал осколок – Этот сохрани!»
В бинты запеленали, как младенца. Есть время вспомнить бой… Поразмышлять… Лоб в лоб, на поле минном, мы и немцы… И ближний бой – его не избежать…
И понеслось!.. штыки, кинжалы… Мины? – Значенья им никто не придавал!.. И сыпались, в готовые могилы, Тела, устроив надо мной завал.
Как бой закончился?.. Вернулось трое… А ночью было восемьдесят пять… Тарас, Иван, Тенгиз и дядя Коля – Их больше нет. Остались, там, лежать!..
Военный врач вносил в удачу ясность. Звучала ясность словно приговор: «Люби осколок свой за многократность! Храни всю жизнь! – такой вот разговор, –
В рубашке ты родился, парень! Помни, Невидимыми силами храним! Ты в жизнь свою пустил такие корни, Что стал, по сути, смертью не любим»
Война не раз еще в меня стреляла… Но видно я настолько жизнь любил, Что каждая полученная рана Не угнетала – добавляла сил!
Отвоевали страны и границы… Прошел войну с начала до конца… Осколок мой с медалями хранится, А тело изнывает от свинца…