Он шёл, пряча злобный взгляд в тени капюшона, Прочь из лабиринтов бетона, отшельник Вавилона, Он шёл мимо дома, мимо родных мест Так равнодушно, как будто здесь на всём поставил крест. Мимо высоток местных с бездонными глазницами, Миражей, улиц, дворов, призраков, трупов, дорог. Попутно стаи птиц, голосу, души и мыслям, Сбив от бессилия дыхание, не чуя ног. Изнеможденный, \"сейчас бы стать дождём\"- подумал, Звеном цепи рождён, ты скован Урбаном. Ну где же это чёртово утро? Часы, минуты, Окаменели, будто запутав пуще путь путника. В гуще блудника, диктуемых законах, Щупальцы спрута- УК, пресс закованных- загоны, Он уходил прочь от сети системы вновь, Но солнцем, будто в пророчестве, был на исходной точке.
Он прятал ноги, не видя строки, Не слышал бог его, с ним был строгий, В глазах фобия, была в душе сталь. Он шёл и шёл куда-то в даль.
Пути сбивались в сторону никем невидимых троп, Не ощущая никого он представлял себя как в дроби, Не только фобия накрыла с головой, Зрачки расширены, он чувствовал себя, как зомби. Минуты насквозь убивали, убивало время. Затерянный мир на деле оказался белым, Система дробила, он против ничего не имел, Схватившись за голову посреди дороги сел. Тяжёлый взгляд плюс всё вокруг темнело, Да неужели препараты так ослабили тело? Навеевали мысли об одном, как вскоре будет убран, Забыл от том, что он был скован Урбаном. И сразу дурно стало, не ожидал конца Такого быстрого, он вспомнил все слова отца, И всю свою жизнь, которой не гордился сам. На Небесах как будто заново родился...
Он прятал ноги, не видя строки, Не слышал бог его, с ним был строгий, В глазах фобия, была в душе сталь. Он шёл и шёл куда-то в даль.