Warum soll mein Herz aus tausend Wunden bluten? Warum liegst du jetzt so blass auf diesem Lager? Warum muss ich mit diesen Qualen zahlen? Warum all die vielen Jahre dieser Hohn? Sang ich auch das Lied der Vagabunden, So war ich immer noch dein Sohn! Warum hast du keinen Frieden regnen lassen, Als dein Herz dich in die Ferne trug? War nicht dein frommer Christenglaube Ein dunkler, kalter Einfaltskerker? All der Muehsal karger Lohn nur noch Betrug.
Vater hörst du mich? Vater siehst du mich? Vater liebst du mich?
Vater jetzt liegst du auf dem Totenbette, Der Körper im letzten Schlaf versenkt. Ich beuge vor deinem Haupt das Knie. Es muss ein stummer Abschied sein. Warum gabst du mir meine Chance nie? Vater, ich wollte immer nur dein Junge sein. Das selbe Blut war doch unser Band. Warum ließest du mich nicht in meiner Sünde leben? Deine Gunst war an einen Preis gebunden. Hast du mich denn nicht erkannt?
Vater hoerst du mich? Vater siehst du mich? Vater liebst du mich?
Vater so fahre jetzt aus deinem Körper Und nehme meine Sehnsucht mit, In dein Wunderland. All die nie gesagten Worte, die Liebe und deinen Stolz. Vielleicht hat dein Gott da oben Dich auch schon längst verbannt. Wie lange soll ich noch Kriege führen Gegen diese verlogene Welt, Wenn nicht einmal Fleisch und Blut verbindet In diesem harten Kampf? Ich werde niemals eine Antwort finden, Nicht für Blut und nicht für Geld!
Vater, ich seh dich in die Grube fahren, Zu Asche wird dein alter Leib. Auch mein Fleisch wird einst Als Asche von den Hügeln wehen, In einer fernen Zeit.
Vielleicht wir der Staub sich dann verbinden – Was das Blut hat nie getan. Vielleicht werden wir dann die Weisheit finden. Vielleicht bricht dann der harte Bann.
Почему моё сердце должно истекать кровью тысячи ран? Почему ты так бледен на смертном одре? Почему я должен расплачиваться за эти мучения? Почему многие годы прошли в глумлении? Я пел песни бродяг, Но всё равно оставался твоим сыном! Почему ты не хотел успокаивающего дождя, Когда сердце забирало тебя вдаль? Не была ли твоя благочестивая вера Мрачной, холодной аскетической тюрьмой? Весь этот тяжкий труд и скудная зарплата – лишь обман.
Отец, ты слышишь меня? Отец, ты видишь меня? Отец, ты любишь меня?
Отец, теперь ты лежишь на смертном одре, И твоё тело погружается в последний сон. Я сгибаю колено у твоей головы – Пусть это будет безмолвным прощанием. Почему ты никогда не давал мне шанса? Отец, я всегда хотел быть папиным сыном. Мы ведь одной крови с тобой. Почему ты не позволял мне жить в моих грехах? Твоя милость ко мне имела цену. Разве ты меня так и не понял?
Отец, ты слышишь меня? Отец, ты видишь меня? Отец, ты любишь меня?
Итак, отец, пора покинуть своё тело, И забери мою тоску с собой, В волшебную страну, И все невысказанные слова, любовь и гордость. Там, в небесах, возможно, твой Господь Давно уже прогнал тебя. Как долго мне ещё осталось воевать Против этого лживого мира, Если даже плоть и кровь не связываются нас В этой жестокой борьбе? Я никогда не узнаю ответ – Ни за кровь, ни за деньги.
Отец, я вижу, ты сходишь в могилу, И твоё старое тело обратиться в пепел. Моя плоть станет такой же однажды, В далёком будущем, Когда сдует ветер прах с холмов.
Может, нас объединит тогда пыль – То, чего не могла сделать кровь. Может, тогда мы станем мудрее, Может, тогда мы нарушим суровый запрет.