Я надеюсь, это была последняя капля. Последний спирт И последние лица. Я надеюсь, скоро последнее завтра, Финальный спринт И пару минут «на проститься».
Я ненавижу себя твоими глазами. Болей нет сил быть сильным. Нет желания быть и Я заперт в пустом кинозале, С моим нелюбимым фильмом, Но нет возможности выйти.
Саундтрек спасает картину никчемную Брызгами краски на полотно, Только вот жаль, все чаще черной, И со временем замечаешь, что Лейтмотив одинаков от песни к песне, От судьбы к судьбе. Я лег и заплакал. Как в детстве. Ведь я здесь уже будто тысячу лет.
Как поверить, что я еще существую? Как молчать, не задевая чувств? Минуты — в часы, и все впустую. Очередные сутки и я снова замкнусь. Как поверить, что все к лучшему? Что все ошибки будут полезны? Если от случая к случаю Только болезненней.
Как надоело быть первопричиной. Лучше бы мы себя отключили От этой пошлой матрицы, Аппарата с капельницей И больше бы не лечили. Ушли бы. От мыслей не скрыться под панцирем. А они болят. Болят как ушибы.
Глубже зарылись, Что б ни на шаг, ни на йоту К миру, где только за милость, К черту послать заботу. Где просто так просто кто-то Предает, а потом делит ужин, Я ведь таким вам не нужен — Так что ГЛУБЖЕ ГЛУБЖЕ ГЛУБЖЕ Да и себе-то, в прочем, не нужен.
Выпусти свой предпоследний в небо, Чтобы последний мне лег прямо в грудь, И я непременно когда-нибудь да вернусь. Ветром, дождем или мыслью Но уже чистым. От всего чистым.
Это не претензия на поэзию, А маньяки-слова и метафоры-лезвия Что б на ранах не появились рубцы, Не затянулось то, о чём помнить надо Эдакий меморандум и суицид.
Я однажды прольюсь до конца, Израсхудая все свои буквы, Отправляюсь к своим праотцам через трупы, Ведь я не поэт. Возможно, было им когда-то. А нынче ослеп. Нынче просто — версификатор.