Uamun harmoossa usvassa ku taevaalta tulj’ mustoo vettä Kylä makas tuhkan seassa, ee olluna elossa kettää On sotajoukot jo poekessa ja rannassa vuan tervavene Pappi käjet ristissä noetuu ”on se nyt vuan perkele”
On taesto verinen herennä ja kylän immeiset kylymänä Ee kuulu iänj´ sotarumpujen ee soe laalu kaanis lintujen Raaniot tuhkassa seisoo kalaman käry haesoo Verj’ peittää routasen muan ja uutta elloo oottoo sua
Viitakemies kuakin selässä istuu, kahtoo kylän raanioeta Tolohottaa alas tyhjyyteen, kaekki näättää vitun aatiolta Pappi mannoo elämän helevettiin, kirroo suuren herran Pyytää lohtuva piäpirulta tämän yhen ja aenoon kerran
Kirroon sinuva luojoo, ku piinoot minuva ruojoo Tuska valtoo syvämmen ku kuolo korjoo sattoo Verj’ täättää muan kaekki elävä kattoo
"Сожженная Деревня" В предрассветных сумерках сошел с небес огонь, почернела вода. Деревня лежит среди пепла, жизни в ней больше нет. Военный отряд уже прибыл, на берегу просмоленная лодка. Поп идет, крестясь, приговаривая: "Это не иначе, как черт"
Кровавый бой прекратился, и деревня застыла. Не слышно военных барабанов, птицы больше не поют. Все покрыто пеплом, всюду смертельный чад и гарь. Кровью залита промерзшая земля, новой жизни неоткуда взяться.
Жнец вдалеке сидит навзничь, ужас витает над деревней. Опустошение снизу доверху, все выглядит непотребно. Поп проклинает земной ад, проклинает великого господа, Просит утешения у дьявола, у него одного.
Проклятье твоему творцу, пославшего мне мученья. Агония властвует глубже, смерть собирает свой урожай. Кровью покрыто все живое вокруг.