Дорогая, ты помнишь, мы говорили ночами о том, кем хотели бы стать? Ты мечтала писать стихи и быть флористом, выращивать розы на крыше и продавать их влюбленным парам, чтобы твои цветы дарили любимым певцам и артистам, чтобы их покупали старушки в парке. А где сейчас эти мечты? Дорогая, не могла бы ты мне помочь найти ту, что кричала невеждам: \"Дайте мечте право на существование!\"? Я потерял ее в толпе одинаковых прохожих. Свою детскую, невинную любовь. Как-то меж строк книги о короле, который погубил Францию я нашел твои заметки, и мне вдруг показалось, что, родись ты в другом веке в Париже, то могла бы стать поэтессой. Скажем, как Цветаева. Тебя называли бы \"леди\" или \"мадмуазель\", твои стихи ценились бы дороже вина из холодного погреба ресторана на побережье, и ты поднимала бы на уши народ, танцуя без обуви, а Нотр Дам де Пари знал бы твои вечерние маршруты… Я писал бы тебе письма и получал бы ответы о том, что этот город, боже, переполнен ароматами духов и свежих багетов, что ты влюблена в него, в его улицы, может быть, в меня тоже. И твои цветы пахнули бы Парижем, даже если ты вернешься в эту холодную и неприветливую Москву, эти цветы были бы доказательством твоей тонкой натуры, но… Дорогая, ты сломалась? Я вижу в твоих пустых глазах звездопады разочарований и пепел выжженных надежд. Ты ищешь глазами опору, но никогда ее не найдешь, потому что твоим стержнем всегда была любовь к прекрасному, а сейчас из этого остались одни воспоминания. Ты хотела быть флористом, помнишь? Хотела писать стихи. Дорогая… ты помнишь свои мечты?