Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден их возраст и быт, И дрались мы до ссадин, до смертных обид, Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк!
Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз, И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь, мы, не знавшие войн, За воинственный клич принимавшие вой, Тайну слова «приказ», назначенье границ, Смысл атаки, и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов... Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов
И злодея следам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить, И друзей успокоив, и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя!
Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий век у забав, столько боли вокруг... Попытайся ладони у мертвых разжать, И оружье принять из натруженных рук
Испытай, завладев еще теплым мечом, И доспехи надев, что почем, что почем! Разберись, кто ты трус иль избранник судьбы И попробуй на вкус настоящей борьбы!
И когда рядом рухнет израненный друг, И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг От того, что убили его, не тебя -
Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал - По оскалу забрал – это смерти оскал! Ложь и зло - погляди, как их лица грубы, И всегда позади - воронье и гробы!
Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!
Если, путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем, Значит, нужные книги ты в детстве читал.