Сага об орлах и канарейках Зига-зага, Аллаху Акбар, Шалом Алейхем
Марш в детский сад! Дружный класс. Дважды-два. Раз на раз. Баш на баш. Чё, зассал? Не пацан? Только глянь на себя: тут фингал, там синяк. Как ты смел, кем ты стал?
Весь мой рэп, если коротко, про то, что Уж который год который город под подошвой. В гору, когда прёт, потом под гору, когда тошно, Я не то, что Гулливер, но всё же город под подошвой. Город под подошвой, город под подошвой, Светофоры, госпошлины, сборы и таможни. Я не знаю, вброд или на дно эта дорожка, Ты живёшь под каблуком, у меня город под подошвой.
Мне ваши слова, будто капли с гуся, Я уйду лишь когда будет под пятьдесят, Не живя тут, понять сути грайма нельзя, Я с тех самых улиц, где грайм родился, И тут грайм не иссяк, Это крайний Ист-Сайд, а не север, где Хайм и Исаак, Твоя банда детсад, а не команда Друзя, Я придумал себя и собрал по частям...
Люди проливают настойку, Сидя в баре на стойку выпивают, поскольку, Здесь не каждый принимает столько, То, что ему никто никогда не скажет постой-ка И, да, тут ценятся гораздо Больше все, что целостно и целесообразно А если чем-то делятся - напрасно Все целиться горазды, вцепятся на раз-два Люди маются, выбирают пятьсот Разных одеяний, когда теряют лицо И, люди умирают и все В доме есть хозяин и он выселяет жильцов Люди всюду видят знаки и знамения Но сами не уверены, где страхи и сомнения А облака по небу шастают Абсолютно немые и тотально безучастные
НО вы все натуры тонкие, не так ли? Вам бы только киноплёнки, Каны, громкие спектакли, А в моей коморке по полкам иконки и пентакли, Чтоб кончить мне нужны плётки, японки и тентакли. Я влез находу И даже, если здесь пропаду, Крест на горбу, Бегство - табу, Неизвестно кому Зачитывая текст Вагабунд, Пока не найдётся место в гробу.
И каждый ебаный день в этом Зиккурате пролитых слез. Вавилонской башне мертвых идей. От которых череда одних черных полос. Колизей нереализованных грез. В клубе одиноких сердец. Как я тебя заебался ждать и нашел. Моя девочка пиздец.
Сколько было всего! Сколько дыма, только бы не видеть мира сего. И сколько вынесено, они говорили: \"Сынок, ты не от мира сего\". Сколько было всего, но только все мимо, помимо стихов из мира сего. Все вроде выросли, но так и не смылось клеймо - ты не от мира сего.