Мама, я не отсюда, мне это незнакомо Это не моя страна, порог чужого дома Будто кома стягивает тело, не даёт вздохнуть Не моя вера, мама, не мой путь
Я не боролся за это, не выбирал это Не задаю вопросов, чтоб не услышать ответов Нет тех людей, чтоб идти за ними до конца Мне хватило бы просто живого отца, и точка
Ничто уж больше не роднит меня с этим племенем А я всё вру тебе, что в церковь сходить нет времени Перевожу тему искусственно и воду лью Чтоб не признаваться, что я ничего не чувствую
Кроме скуки, обиды и внутренней боли Но стены храма для меня – лишь стены из камня, не более Свечи за упокой, борьба со сном и крест на шее Всё, что подарила вера мне, всё, что я имею
Всё, что я помню: иконы, как алтарь домашний Детская Библия с рисунком Вавилонской башни С детства всё из-под палки, в основе страх держался Меня пугали: «Бог накажет!», - и я боялся
Крещение, крест на шее размером с младенца А вот таджики, что спускают гроб на полотенцах Своды церкви с фресками божественных подобий Сданные на цветмет фотографии с надгробий
Вера контрастная, как лего, правит дураками Русская широкая душа с низкими потолками Забитыми кладовками, кривыми полками Скрипит и требует евроремонта, а толку-то
Наших следов не будет на иерусалимских тропах С ропотом религиозных трупов штампуют в утробах Мы берём веру на пробу и сплёвываем грустно Она, будто церковный хлеб, безвкусная
В душе пусто, будто в брошенном всеми гнезде Свет в конце тоннеля тусклый, как лампа в моём подъезде Мама пожимает плечами, скрывает, что злится Я даже не прошу понять, я прошу смириться
Как будто перебрал веры, превысил дозу Я верю в Бога, но не в свечи, платки и слёзы Будто под действием наркоза буквы встали в ряд И я бы рад всё сжечь, да только рукописи не горят