наши души спиваются наши души сливаются в один неразборчивый гул через ночи бредут, под Босанову каждый проповедник бреда, как апостол новый - расскажет, как жить и убить мою боль с тобою аллегорий море. выпили всё без остатка найти корень боли, сдвинуть её метастазом. наши души вскрываются, в ванной, погасив огни даже глубже, на дно Марианской впадины где уже нет различий между людьми.
я - человек, бредущий по лезвию в бреду под таблетками в придуманных репликах пытаюсь до всех донести, что это всё тщетно. это всё - щепки, когда лес доброты срубили в груди. где-то под реквием блеклый умирают и Ганс и Гретель где-то проспекты, репейник, чертополох мой гроссмейстер ставит мне \"мат\" через пять ходов это разброс, случайная выборка. умирать не больно, жить больно. жить не больно, умирать страшно. я - заключенный в камере сам с собой я - опухоль на пробитых ладонях Иешуа. вчера ко мне приходили четверо: чума, война, голод, и ты. ты старался казаться таким незаметным, упрятав под кожу кресты. вчера ко мне приходили четверо, обратно вернулись - трое. это глава о прекрасной Елене, что однажды погубит Трою.
пусть прорастет горе из тех семян, пусть умирают от боли те, кто решил, что мы все - семья. это неправда, это ложь и притворство, скорее - самообман. каждый с радостью хлебает с болота, услышав где-то, что это святая вода. пусть каждый получит сполна, гедонизм, как хотел бы Омар Хайям. правда - прямая, как рота солдат, и нежная, как перина бархатная. а я - заклинатель змей, и это наконец-то сработало. эти кобры перестали шипеть, позабыв про свою инсомнию эти кобры перестали шипеть, наконец-то услышав музыку. став податливыми, как желе. в чем был обман, они не скоро поймут.