Сними свою кожу. И сдай, как шинель в гардероб. Я опять расскажу, что гложет меня изнутри, как Пьеро. Это слишком не честный прием. Но я же не робот. Что чувствую, то говорю. Что говорю - не фильтрую. Это масло по трубочкам. Это лесть. Вязкая. Липкая. По ушам. Мы были не правы. Мы были не правы. А теперь уже поздно бежать. А ты же нас предупреждал. Голову напополам. Рассудок поделит грубо. А я все играю \"Ноктюрн\". На флейте из дыхательных трубок. Провожал тебя взглядом в даль. По утру. Когда тебя увозили на каталке в морг. Они хохотали. А у меня, кроме тебя - никого. И так пусто в груди. А Тайлер внутри все твердит и твердит: \"Вернись в себя!\". \"Вернись в себя, идиот!\". Я протащу нас, опять, через это дерьмо. А сердце уже не фонарь. И гаснущий светодиод. На небеса опять разойдутся. Солнца свет доберется до нас кругами. Люди опять улыбнутся. Робко ступив на свет из газовых камер. И когда тебя увозили на каталке в морг. Я понял, что могу умереть в любое мгновение. И что между тобой и мной. Нет никаких отличий. Наверное. Когда нет отличий между людьми. Когда они до костей раздеты. И когда твои привычные. Размеренные жизни цикл. Прервет звук ядерной угрозы. У нас будет всего-лишь около двух минут. Чтобы стать одинаковыми. И это так знаменательно. Стерлись различия. И уже не важно. Был ты политиком. Или бизнесменом. Или поэтом. Или пожарным. Время сдирает кожу. Сдирает китель. Бьет рвотой по гландам. Время рассадит нас гуськом. В пустой подземной обители. И уже не важно. Кто был, по жизни, последней мразью и мудаком. А кто говорил людям правду. И его за это... Ненавидели.