я тебя никогда не увижу, прости, распрощаемся и нам поднимут мосты, мы с тобою расстанемся, даже не видясь, хоть выпустим сольные синглы. я в планете пустых и забвенных людей, в площадях и каретах на них, разукрашу все руки под космоса цвет; заберу все орбиты планет в эту песню.
нас с тобою размажет по стенке зенитом, меня извини за пропитые дни там, россия для грустных и для депрессивных, поэтому, верно, не съедем. музыканты дрались за красивую музу, а дети ходили в театры на ТЮЗ, меня извини за разбитое сердце своё, но ведь ты начала это первой.
распланирую жизнь и уеду подальше, чтобы больше не видеть, как ты тут живёшь, чтобы больше не видеть, как близкие плачут, чтобы больше не слушала грустный пиздёж. я рассеяный, пьяный, держу тебя за руку, но мы, наверное, в вокзалов тени, не вспомнят нас люди, но вспомнят мои пиздострадальческие стихи. распланирую жизнь и уеду домой, оставаясь лишь с прошлым туманным, озимым, ну а я тут сгнил совсем, в этой комнате, в холоде, пиздострадал всю зиму. пропил все последние деньги, может, прибьёшь меня гвоздями на крест? я последний из рода романтиков в городе, я в ёбаном городе, что меня ест.
мы умрём с тобой, так ничего не заметив. на берег нас выкинет шторм или ветер, но знаешь, я не был счастливым, и мне это, кажется, даже не светит. я рассеюсь в рассвета первых лучах, замотайся в свой ёбаный колющий шарф, я один из последних людей на планете, что могут о чувствах кричать.