Когда небосвод над источником пепельно-чёрен, Спускается с гор по тропе утомленный Печорин, И силы природы, проснувшись, приходят в движенье, И звезды во мгле говорят о его приближеньи.
На завтра известье о нем облетает салоны. С утра в будуарах у барышень дым коромыслом. В саду, на аллеях, в бювете - все те же поклоны, Но это поклоны с каким-то особенным смыслом.
А мне бы исчезнуть, растаять, я очень устала ... Но вот он идет увлеченный все той же игрою, И я ни с того ни с сего разбиваю пиалу, И , выдав себя, поднимаю глаза на героя.
Он, замечая меня, переводит дыханье. Он весел, галантен, умен, беспощаден и ... жалок. И непредсказуем - то лед, то огня полыханье, Чем сводит с ума ослепительно юных весталок. Я делаю то же, что он и в расчете на то же. Опять улыбаюсь в пространство, одетое в китель. Пространство острит, собирает осколки... О, Боже!... И, жадный до сплетен, тот час собирается зритель.
Игра не закончена. Новая жертва напрасна. Княжна влюблена и собой не владеет порою. Рассержена, сломлена, очень бледна... И прекрасна, С мольбой и надеждой сквозь слезы глядит на героя.
Последняя осень была неуютной на водах. Тебя не дождавшись, отъезд переносим на среду. Здесь скучно и нечего делать, и что-то с погодой. Я больше сюда никогда-никогда не приеду.
Я знаю, он будет убит на случайной дуэли. Я брошусь к окну и разбитые ставни прикрою. Последняя буря - и листья почти облетели. А я продолжаю стоять и смотреть на героя...
Уедем в Тифлис, а потом в Амстердам или Баден. Но вряд ли я смену названий в дороге замечу. Я все променяю на толику этого ада. И тысячу лет - на одну мимолетную встречу.