Ох, матушка, тошно мне, Сударыня, грустно мне! Ах, умереть с горя хочу! — „Не умирай, мое дитятко, Не умирай, мое милоё! За попом сейчас пойду.“ — Не надо мне, матушка, Не надо мне, сударыня, Духовнова попа; Покаюсь, матушка, Покаюсь сударыня, Ково верно я люблю. Люблю, люблю я, матушка, Люблю я, сударыня, Я донскова казачка. Казачёк малёшуник, Личиком белёшиник, Русы кудри хороши. — Сидел бы я, молодец, Сидел бы я удаленькой Под косачитым окном, Чесал бы я кудри, Чесал бы я частым гребешком. Расчесавши кудерьки, Расчесавши русые, Надел шляпу пухову; Надемши я шляпушку, Надемши я пуховую, Я к сударушки пошол. Не дошедши девушки, Не дошедши лапушки, Течет речка глубока, На той-ли на речиньки, На той-ли на быстренькой Тонка жордочка лежит; По той ли жордочки, По той-ли тоненькой Стал мой милой перходить; Перломилась жордочка, Перломилась1) тоненькая, — Стал мой миленькой тонуть. Всплыла с него шляпушка, Приплыла пухова́я Ко крутому бережку. 147 На той-ли на реченьки Девка мыла полотки, Увидела шляпушку, Увидела пуховую, Стала шляпу признавать; Признавши шляпушку, Признавши пуховую, Стала речку проклинать: „Чтоб тебе, реченька, Чтоб тебе, быстрая, Жёлтым песком заволокло! Авось либо мой миленькой Ко мне в гости побывал.“