А я на бревнышке сижу, молюсь : «О, боже!» Она на камушках висит, полным полна водой, А он ползет по ней, ползет то вдоль то поперек, Водичка хлюпает в большой его сапог
А у меня в глазах туман, какой-то страшный сон. А у нее перекорежен в щепки весь кильсон. А у него позеленела даже борода, И все мы трое ни туда и ни сюда
Но прибежали 25 отважных водников, И каждый с берега советует как быть. Тогда я бросил заклинать святых угодников, И стал картошку из байдарки выносить
Я это бревнышко в Москве припомню, боже мой. Мои молитвы над карельской голубой водой Буруны грозные, товарищей испытанных, Я вспомню там, среди людей благовоспитанных.
Благовоспитанные по реке не шляются, В промокших спальниках в палатках не валяются, Сырой тушенкой с сухарями не питаются. Их в туалете не кусают комары.
Но не придут к ним 25 отважных водников, Чтоб снять с порога их разбитую ладью. И проживут среди ханжей и греховодников Жизнь безопасную, но пресную свою.
А нам опять в буруны белые идти пора, А ей опять пора чесать о камни стрингера, А за порогом дали дальние нас ждут давно. И все в порядке, все как в жизни быть должно! (2)