Мария! Мария! Мария! Пусти, Мария! Я не могу на улицах! Не хочешь! Ждёшь, Когда щёки провалятся ямкою, Попробованный всеми, Пресный, Я приду И беззубо прошамкаю, Что сегодня я "Удивительно честный".
Мария, Видишь - Я уже начал сутулиться. * * * Дождь обрыдал тротуары, Лужами сжатый жулик, Мокрый, лижет улиц забитый булыжником труп, А на седых ресницах - Да! - На ресницах морозных сосулек Слёзы из глаз - Да! - Из опущенных глаз водосточных тру
Всех пешеходов морда дождя обсосала, А в экипажах лощился за жирным атлетом атлет: Лопались люди, Проевшись насквозь, И сочилось сквозь трещины сало, Мутной рекой с экипажей стекала Вместе с иссосанной булкой Животина старых котлет.
Мария! * * * Мария! Имя твоё я боюсь забыть, Как поэт боится забыть Какое-то В муках ночей рождённое слово, Величием равное богу.
Мария! Тело твоё Я буду беречь и любить, Как солдат, Обрубленный войною, Ненужный, Ничей, Бережёт свою единственную ногу. Мария - Не хочешь? Не хочешь?
Ха!
Значит - опять Темно и понуро Сердце возьму, Слезами окапав, Нести, Как собака, Которая в конуру Несёт Перееханную поездом лапу.
Кровью сердца дорогу радую, Липнет цветами у пыли кителя. Тысячу раз опляшет Иродиадой Солнце землю - Голову крестителя.