До последнего патрона по полям цветов С безысходной радостью с боем брать Запредельные высоты. Ржавую колючку слов Рвать, затаптывая мины, на своем стоять. Войти в город на рассвете и поджечь дома. Начинать со своего, чтоб не манила дверь. Перед этим стереть пыль и убить паука, Перед этим застелить огнем постель.
И не надо мне чудес – мотылек бьет стекло. Твой свет алый во мне, и победе в лицо Бездна смотрит устало, – я дойду все равно. Долго теням болотным вслед мне имя шептать – Зря: в купальскую ночь папоротник-цвет сорвать Просто и суждено, и теням не понять; Но зачем тебе имя мое?
Семь ступенек деревянных и комплект гвоздей; На все комнаты не сыщешь ни одной стены, А с опушки радугой голоса детей – Жить да жить бы, если б не было войны. Если б не было... Нечестно, если имя одно: У любого креста целых две стороны. Так что ешь мой хлеб, пей мое вино, Как я твой, а если нет, тогда – прости:
Не поможет огню имя, а солнцу луна. Выше осени слов перья и крик ястреба – И камней, где терять голову иль коня – и все имена, Сквозь безмолвный холод снега белых листов Одинокой черной строчкой волчьих следов Ниже праха, дальше неба, тьмы и света боев – В мир вечного Севера.
Все равно придет вода, развесит буря все на места, Замесит нас восьмикрылой звездой на заре, И ребенку в колыбели приснится гроза; Шкурам серым крылья белые – все, как на войне. Будет стол, будет пир – кого там только нет, Только в лужах апрель, западло умирать. Западло искать днем с огнем солнышкин свет И зачем-то по одному за солнцем стоять.
И не надо мне чудес – мотылек бьет стекло. За свет алый – спасибо, – и победе в лицо Бездна смотрит устало, – я дойду все равно. Долго теням болотным вслед мне имя шептать – Зря: в купальскую ночь папоротник-цвет сорвать Просто и суждено, и теням не понять; Но зачем тебе имя мое?
А пресвятые генералы бросили солдат Без мечты на поле боя в одиночку держать В темноте рубеж последний вслепую, без карт, Хоть за спиной давно колокола слыхать. Так вольготно, в одиночку, хотелось быть христам, Только каждому по счету по тридцать монет Выдали б, но живы, вопреки ветрам, Люди посреди развалин – и смерти нет. (1998)