Было время, процветала В мире наша сторона; В воскресение бывала Церковь божия полна; Наших деток в шумной школе Раздавались голоса, И сверкали в светлом поле Серп и быстрая коса.
Ныне церковь опустела; Школа глухо заперта; Нива праздно перезрела; Роща темная пуста; И селенье, как жилище Погорелое, стоит,— Тихо всё. Одно кладбище Не пустеет, не молчит.
Поминутно мертвых носят, И стенания живых Боязливо бога просят Успокоить души их. Поминутно места надо, И могилы меж собой, Как испуганное стадо, Жмутся тесной чередой!
Если ранняя могила Суждена моей весне — Ты, кого я так любила, Чья любовь отрада мне,— Я молю: не приближайся К телу Дженни ты своей, Уст умерших не касайся, Следуй издали за ней.
И потом оставь селенье! Уходи куда-нибудь, Где б ты мог души мученье Усладить и отдохнуть. И когда зараза минет, Посети мой бедный прах; А Эдмонда не покинет Дженни даже в небесах!