Еловые лапы охотно грызут мои руки. Горячей смолой заливает рубаху свеча Средь шумного бала шуты умирают от скуки Под хохот придворных лакеев и вздох палача. Лошадка лениво плетется по краю сугроба. Сегодня молчат бубенцы моего колпака. Мне тесно в уютной коробке отдельного гроба. Хочется курить, но никто не дает табака.
Хмурый дьячок с подбитой щекой Тянет-выводит за упокой. Плотник Демьян, сколотивший крест, Как всегда пьян - да нет, гляди-тко, трезв!
Снял свою маску бродячий актер. Снял свою каску стрелецкий майор. Дама в вуали опухла от слез И воет в печали ободранный пес.
Эй, дьякон, молись за спасение божьего храма! Эй, дама, ну что там из вас беспрерывно течет? На ваших глазах эта старая пошлая драма Легко обращается в новый смешной анекдот.
Вот возьму и воскресну - то-то вам будет потеха! Вот так - не хочу помирать, да и дело с концом. Подать сюда бочку отборного крепкого смеха! Хлебнем и закусим хрустящим соленым словцом.
Пенная брага в лампаде дьячка. Враз излечилась больная щека. Водит с крестом хороводы Демьян. - Эй, плотник, налито! - Да я уже пьян.
Спирт в банке грима мешает актер. Хлещет стрелецкую бравый майор. Дама в вуали и радостный пес - Эх, поцеловали друг друга взасос.
Еловые лапы готовы лизать мои руки. Но я их - в костер, что растет из огарка свечи. Да кто вам сказал, что шуты умирают от скуки? Звени, мой бубенчик! Работай, подлец, не молчи!
Я красным вином написал заявленье о смерти. Причина прогула - мол, запил, куда ж во хмелю? Два раза за мной приходили дежурные черти, На третий сломались и скинулись по рублю.
А ночью сама притащилась слепая старуха. Сверкнула серпом и сухо сказала: \"Пора!\" Но я подошел и такое ей крикнул на ухо, Что кости от смеха гремели у ней до утра.
Спит и во сне напевает дьячок: \"Крутится, крутится старый волчок\" Плотник позорит коллегу-Христа - Спит на заблеванных досках креста.
Дружно храпят актер и майор. Дама с собачкой идут в темный бор. Долго старуха тряслась у костра, Но встал я и сухо сказал ей: \"Пора\".