Он бы обнял, прижал к себе – да нельзя, слишком много народу смотрит. Гарри шел рядом, время от времени трогая припухшие губы кончиками пальцев. Глядя себе под ноги. При одном взгляде не него Сириуса охватывало дикое желание и в тоже время - нежность. Привычно ругая себя – мол, как не стыдно, это же почти ребенок, он сладко цепенел от мысли, что Гарри был бы вовсе не против, если бы он прижал его вон к тому дереву. За шиворот бы падали холодные капли с листьев, тот бы ежился и прижимался к нему, пряча лицо на груди. Смеркалось. Туман стал плотным и почти непроницаемым. В нем можно было бы потеряться, если бы не лиловые огни фонарей, вспыхивающие то там, то тут. Они брели по дорожкам, усыпанным красным гравием – мимо подстриженного кустарника с глянцево блестевшими листьями, чугунных скамеек, на которых мокли забытые кем-то газеты. Гарри молча тискал его руку, гладил ладонь, при этом упорно отворачиваясь и глядя в сторону. Наконец, Сириус не выдержал. - Иди сюда. Прижав упрямую голову к себе, он запустил обе руки ему в волосы, лаская, возбуждаясь снова от этого запаха – не шампунь и не мыло, просто Гарри. - А мы почти пришли. Голос у Гарри был ломким – то баритон, то срывающийся фальцет. Сириус ничего не мог с собой поделать – каждый раз, когда слышал его, волоски на шее вставали дыбом. - Еще нет. - Давай постоим тут немного, - сказал мальчик, почему-то шепотом. И, задохнувшись, потянул его руку вниз, под свитер. Сириус вмиг растерял все мысли. Все, что ему сейчас хотелось – это гладить худое, горячее тело под одеждой, - жадно, забыв о том, что Гарри всего четырнадцать. Пусть так. Но тогда зачем он так выгибается навстречу... Взяв его лицо в ладони, мужчина склонился и коснулся губами сухих губ. Гарри открыл глаза; в глубине зрачков рыбками плавал испуг. Язык Сириуса толкнулся – раз, другой, и наконец, он впустил его, прижимаясь всем телом и дрожа. Блэк думал, что на большее мальчик вряд ли осмелится. Но тут вдруг Гарри привстал на цыпочки и дразняще потерся о него, обхватив руками за шею. - Я тебя хочу. Он поверить не мог, что слышал это от Гарри. - Ты хоть знаешь, что это значит? - охрипшим голосом проговорил Сириус ему на ухо. - Ну... примерно. Я... подглядывал за старшими. Это значит, я хочу... Вместо окончания фразы Гарри положил ладонь ему на джинсы – туда, где так явственно выпирал бугор. Сириус сглотнул. - Так... чего? Опустив голову, крестник прошептал: - Чтобы тебе тоже было... хорошо. А потом сжал пальцы. Это была мука, болезненное, острое наслаждение, равного которому он еще не знал. Подросток ласкал его неумело, застенчиво, то и дело прерываясь, чтобы посмотреть в лицо. Стиснув зубы, Сириус накрыл его руку своей... А потом они целовались, как сумасшедшие, и Гарри сам расстегнул молнию на своих брюках, пахнущих стыдом и похотью. Ничего не нужно было объяснять – они хотели одного и того же. Зажмуренные глаза со слипшимися мокрыми ресницами... Гарри всхлипывал и толкался ему в руку. Блэк, не дыша, смотрел, как рот мальчика открылся в беззвучном крике, а голова запрокинулась назад...
***
Сидя на коленях у крестного, Гарри уткнулся ему лицом в шею. Скамейка, наверное, была мокрая, но Сириус сказал - плевать. - Слушай, а я тебя обманывал. Нахмурившись, мужчина вздернул бровь: - Ну-ка, рассказывай. - Ээ... ну, помнишь, я говорил, что мне снятся... - ...Кошмары? - Ага. Ну так вот, на самом деле я просто боялся, что просто так... ну, ты не пустишь меня... к себе. - Вот оно что, - Блэк сжал рукой подбородок, комично морща нос. - А знаешь... это и был мой самый страшный кошмар, - Гарри грыз ноготь на большом пальце, тревожно глядя на него исподлобья. Блэк вмиг посерьезнел. - Правда? Да, - обреченно выдохнул тот. Прижавшись к его плечу лбом, Сириус тихо проговорил: - Тогда тебе больше нечего бояться. Мальчик поднял глаза и робко улыбнулся, все еще не веря. Пошел дождь. Сначала просто накрапывал, а потом забарабанил по листьям, ледяными ручейками полилс