После шторма у старого мола, На остывший прохладный песок, Выходила Сирена из моря, Ровно в полночь - в двенадцать часов.
Выходила из моря, из синего моря Сирена, Заходила в таверну, не ведая горя, Сирена, И звала, и манила в далекие дали Сирена Неземною своей красотой.
И глаза ее, желтые осы, Лунным светом пронзали и жгли, И вставали шальные матросы, И за ней, как лунатики, шли.
Покидала таверну, как музыка моря, Сирена, Покидала таверну, не ведая горя, Сирена, Уводила отважных от женщин продажных Сирена За собою в сиреневый мир.
Проигрыш.
И всю ночь, почернев от измены, Дверь таверны закрыв на засов, Проклинали красотки Сирену, Что уводит от них моряков.
А вдали над волнами, как птица, летела Сирена, А вдали надо волнами смеялась и пела Сирена, Пела звонко о том, что плененные пеньем Сирены, Не вернутся уже никогда.
Проигрыш.
А вдали над волнами, как птица, летела Сирена, А вдали надо волнами смеялась и пела Сирена, Пела звонко о том, что плененные пеньем Сирены, Не вернутся уже никогда.
А вдали над волнами, как птица, летела Сирена, А вдали надо волнами смеялась и пела Сирена, Пела звонко о том, что плененные пеньем Сирены, Пела звонко о том, что плененные пеньем Сирены, Не вернутся уже никогда.