Стены картонного морга, за ними невымытый клетчатый пол. Тусклая лампа в железной оправе под голубым потолком.
Глупое время очерчено мелом. Будто бы символ конца, мимо проносит девушку в белом санитар без лица.
Страх – мой. Боль – Твоя.
Сыграны роли. Сыграны роли. Аплодисменты? Ну что вы, не стоит. И не в уколе дело, нет, не в уколе – мертвое сердце нельзя обезболить. После историй, этих историй нас на каталках везут в крематорий. Сыграны роли. Сыграны роли. Аплодисменты? Ну что вы, не стоит.
Двери откроются, двери закроются, щелкнет железный засов. Каждый, кто входит сюда, понимает. Здесь все понятно без слов. Старый маньяк с деревянной душой уже высунул грязный язык. Он положит тебя на холодный стол и приклеит ярлык.
Страх – мой. Боль – Твоя.
Сыграны роли. Сыграны роли. Аплодисменты? Ну что вы, не стоит. И не в уколе дело, нет, не в уколе – мертвое сердце нельзя обезболить. После историй, этих историй нас на каталках везут в крематорий. Сыграны роли. Сыграны роли. Аплодисменты? Ну что вы, не стоит.