Я могу поверить всему Или рассмеяться до слез. Я отлично рисую чертей в чужих паспортах. Радио мешает мне спать, Телевизор сгорел со стыда. Жизнь течет в двадцатом веке по проводам.
Навряд ли где-то лучше, чем здесь, Но после каждого рабочего дня Усталый пожилой человек выходит во двор. Охрана стоит на ушах, Но начальник делает знак - Римский Папа курит "Беломор".
Пусть в дыму утопает грусть, И надежда возвращается в дом. Пусть очкарики напьются и несут всякий вздор. Папаша присел на скамью, Отключил мобильную связь, Заскучал и достал "Беломор".
Навряд ли где-то лучше, чем здесь. Здесь голуби слетелись на дым. Смахивают пепел в рукав и садятся вокруг. Один из них уснул на плече, Другой уткнулся в часы, А третий совсем отбился от рук.
Навряд ли где-то лучше, чем здесь, Но после каждого рабочего дня Усталый пожилой человек выходит во двор. Охрана стоит на ушах, Но начальник делает знак - Римский Папа курит "Беломор".