Над коробкой бумажной всё та же тоска. Это к лучшему даже – а как же? – пожалуй что так. Будет время теперь поразмыслить о пользе потерь, И о том, как под дверью скребёт неопознанный зверь.
А погодка за дверью - ещё и не так поскребёшь: Стоит глянуть в окно - как опять начинается дождь, И всё капает, капает, капает, - будто назло, И своими бездарными каплями губит стекло.
Узнаю – тот же почерк пустых вечеров... Узнаю – тот же прочерк, и вновь ничего... Только топчется, топчется зверь у дверей – Рыжеватый, усатый, простуженный зверь.
Он охрип – как подпорченный влагой кларнет, Он сипит – вместо "мяу" выходит дуэт Двух безродных шипящих, – и те-то не сразу услышишь... Я уже у дверей: мистер зверь, не угодно ль под крышу?
Он, войдя, осторожно обнюхает новый порог, Пожует обнаруженный в туфле тряпичный шнурок, И, оставив цепочку следов посередке ковра, Заберется на старый диван и уснет до утра.
... И возможно, тогда я впервые себе не совру. И возьму из коробки бумажной простой карандаш. И возможно, тогда же простые слова подберу... И мелодию эту простую – а проще куда ж?