Судьба не зря, наверное, велела, Чтоб оба мы остались не у дел. Молиться - вот и все, что я умела, Творить заклятья - все, что ты умел. Молиться - это все, что ты умела, Творить заклятья - все, что я умел.
На звезд десятки небо оскудело, И посох мой, как небо потемнел. Твой бог ушел, и ты осиротела, Мой век ушел, и я осиротел. Мой бог ушел, и я осиротела, Твой век ушел, и ты осиротел.
Потомки, осуждающие смело, Невзлюбят наших помыслов и дел. Гордыня - вот и все, что мной владело, Гордыня - вот и все, чем ты владел. Гордыня - вот и все, что мной владело, Гордыня - вот и все, чем я владел.
Душа устала, тело постарело, Но где положен юности предел? Любимой быть - вот все, что я хотела, Любимым быть - вот все, что я хотел. Любимой быть - вот все, что я хотела, Любимым быть - вот все, что я хотел.
Лицом к лицу мы встали у предела, Где смазалось, кто черен был, кто бел. Я не могу забыть, как ты смотрела, Ведь я смотрю, как некогда смотрел. Я не могу смотреть, как я смотрела, Но ты смотри, как некогда смотрел.