В этом городе должен быть кто-то еще; В этом городе должен быть кто-то живой. Я знаю, что когда я увижу его, я не узнаю его в лицо, Но я рад - в этом городе есть еще кто-то живой; И этот город - это Вавилон, И мы живем - это Вавилон; Я слышу голоса, они поют для меня, Хотя вокруг нас - Вавилон... Две тысячи лет, две тысячи лет; Мы жили так странно две тысячи лет. Но Вавилон - это состоянье ума; понял ты, или нет, Отчего мы жили так странно две тысячи лет? И этот город - это Вавилон, И мы живем - это Вавилон; Я слышу голоса, они поют для меня, Хотя вокруг нас - Вавилон...
О, они идут на зеленый свет; О, они идут на зеленый свет; Они не скажут им "нет", Когда идут на зеленый свет. Я мог бы дать им совет, Дать им досужий совет, Но они знают, где масло, где хлеб, Когда они идут на зеленый свет. А я сижу на крыше и я очень рад, Я сижу на крыше и я очень рад, Потребляю сенсимилью, как аристократ; Я сижу на крыше...
Я не вижу смысла скандалить со мной, Я не вижу смысла ругаться со мной, Я не вижу смысла даже ссориться со мной, Ты можешь ругаться со своею женой;
Ты можешь ругаться со своею женой, Ты можешь скандалить со своею женой. А у меня есть свой собственный хой, Я не вижу смысла скандалить со мной. Я сижу на крыше и я очень рад, Я сижу на крыше и я истинно рад, Потребляю сенсимилью, как аристократ; Я сижу на крыше...