Скука, знаешь ли, штука страшная: я уничтожен твоей бессонницей, Как звук, рожденный реверберацией. Что за нелепица? Видимо, утро бахвально корчится, мчится по окнам кровавой конницей; Мой мир разрушает тебя невидимо – что-то не лепится.
(Хей!) Все двери на запоре. (Хей!) Умирает крик в толпе. Отыщешь ли ты зла замшелый корень Во мне?
Скука, знаешь ли, штука скверная – чувствуешь ли на свободу злобу ты? Страшное дело, свобода – тяжкая, коли нельзя продать. Слова не скажешь, письмо в куски порвешь, враз отмитая дела и хлопоты. Мой мир разрушает тебя невидимо – в этом-то вся беда.
(Хей!) Все двери на запоре. (Хей!) Умирает крик в толпе. Отыщешь ли ты зла замшелый корень Во мне?
Мир бахромою глотает вечный сон – страшные слухи вовсю твердят о нем. Где же та точка, до коей не дойдет жуткая бахрома? Только меня ты найти, спросить о том явно не сможешь (и все горит огнем!): Я уничтожен твоей бессонницей. Скука свела с ума.
(Хей!) Все двери на запоре. (Хей!) Умирает крик в толпе. Отыщешь ли ты зла замшелый корень Во мне?